БОГ И ЧУДО

 

Чудо есть необычайное, и потому удивительное, однако совершенно необходимое явление нашей жизни. Как правило, чудесами называют события, выходящие за рамки привычного хода жизни, за рамки привычного порядка вещей. Удивляясь, «чудясь», мы останавливаем свое внимание на происходящем и надолго сохраняем память об увиденном. С удивления начинается философия, — сказал древний мудрец, удивление подталкивает нас задуматься о мире, который нас окружает, о себе самом, о Боге. Но если относится к миру не как к цирку, где нам показали фокус, чтобы нас развлечь, если в самом деле задуматься о серьезных вещах, то ведь чудом надо считать всякое непосредственное действие Бога в мире, любое проявление Промысла Божьего.

Человек, по-настоящему верующий в Бога, чудес не ищет, но он встречает их повсюду, потому что всюду узнает Волю Божию, управляющую все ко благу, «хотящую всем спастися и в разум истины приити». Чудеса являются благодатным укреплением нашей немощной веры, они всегда призваны содействовать нашему обращению к Богу и спасению нас во Христе Иисусе. Впрочем, мы знаем, сколь часты случаи, как в Священном Писании приведенные, так и известные нам из истории, когда никакие чудеса не могли поколебать закоснения и бесчувственного окаменения сердец некоторых людей. Чудесами Бог не принуждает нас к вере, но лишь протягивает нам руку помощи: как и Петра утопавшего Он мог ведь спасти и просто силою Своего Божественного слова, сильного даже и бурю утишить, но Он именно подал Петру руку, показывая, что всегда в воле человека принять спасение или отвергнуть его, что для спасения человека нужны всегда и его собственные усилия, а еще прежде них — свободное и горячее желание спастись.

«Имиже веси судьбами (теми путями и способами, какими Ты Сам только знаешь) спаси мя, недостойного раба Твоего», — вот молитва христианина. То единственное чудо, о котором можно и нужно молить всегда, — наше спасение, и чудо это по своему величию превосходит всякое воображение и разумение человеческое. Как выразить глубину и отвратительность той пропасти греха, в которую мы пали! Как выразить неизмеримость Жертвы, за нас и за спасение наше Принесенной! Как охватить немощным и ограниченным нашим разумом неисследимые пучины Милосердного о нас Промысла Творца нашего и Бога! Будет ли наше спасение устроено при содействии явных и чудных сверхъестественных событий, или эта сверхъестественная спасающая благодать будет действовать незримо для окружающих, а часто и для нас самих, — все это уже дело Божьей Премудрости, и оттого, что никаких поражающих внешние чувства чудес не происходит, спасение не перестает быть величайшим чудом, и потому не лукавит христианин, молясь утром: «Тя благословим, Вышний Боже и Господи милости, Творящего присно с нами великая же и неизследованная, славная же и ужасная, ихже несть числа…» — «Присно», то есть, «всегда-вот-здесь-рядом» ничего могущего впечатлить атеиста, не происходит., Но мы верим, что именно присно, всегда-тут и в этот вот момент совершаются великие и неисследимые, славные и ужасные, — то есть, поистине достойные того, чтобы о них говорили, и поистине потрясающие своим величием основы мироздания — чудные дела Господни.

Ведь чудо, и притом совершенно явное и несомненное, может происходить и без нарушения законов природы: если Господь устраивает встречу двух людей, спасительную для одного из них, а то и для обоих, — разве это не чудо. Разве не чудо нынешний праздник: Сретение, встреча старца Симеона и Богомладенца Христа: триста лет ждал праведник  этого дня, и вот — даровано ему принять во объятия Свободителя душ наших. Небеса здесь не разверзались, не было ни голосов, ни видений, не было ничего необычайного, просто пересеклись пути двух людей, Богоматери и Богоприимца, просто они оказались друг перед другом во дворе Иерусалимского Храма, — при множестве народа, очевидно, — в разноголосой толпе, в будничной суете, которую не нарушило ничто в тот день. Но — проникновеннейшая молитва вырывается из-под самого сердца праведного старца: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром…». Поистине великое чудо пережито им: «Яко видеста очи мои спасение Твое, еже еси уготовал пред лицем всех людей…». Спасение Господне — вот величайшее чудо, совершающееся ныне и присно и во век века. Вот оно — чудо, превысшее всех возможных чудес: «Свет во откровение языков и слава людей Твоих Израиля».

Богу чаще всего и не нужно в деле нашего спасения отступать от тех законов, которые Он дал миру, ибо сами эти законы чудны и спасительны: «Вся премудростию сотворил еси», — восклицает к Богу псалмопевец Давид. Нам только нужно принять то спасение, которое непрестанно предлагается нам, только захотеть и сделать шаг, только схватиться за протянутую нам руку. Если же для воззвания нас к Себе, для укрепления в нас истинной веры, для обращения и спасения нашего Бог и Господь наш действует против законов природы, Им же данных, против даже наших понятий о необходимом и должном, то, как сказано притчей: «Разве я не властен в своем делать, что хочу? или глаз твой завистлив от того, что я добр?» (Мф. 20:15). Только нельзя просить чудес, нельзя желать, чтобы Господь непременно спас тебя каким-нибудь впечатляющим, экстравагантным способом.

А именно этого, к сожалению, желается многим современным людям. Более того, многие желают уже даже не спасения, а именно только чудес, да покрасивее. Многие уже и верят-то больше не в Бога, а «в чудеса»: «род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка» (Мф. 12:39).

Нынешние «деятели культуры», определяющие современную духовную атмосферу России, пели когда-то в лагерях (пионерских): «Ребята, надо верить в чудеса!». По всей видимости, с тех пор у них духовная жизнь и протекает под этим девизом. Журналы и газеты уже много лет переполнены рассказами о колдунах, магах, контактёрах, НЛО, «барабашках», редко какое «уважающее себя» издание обходится без астрологической информации. И эта мутная волна, вопреки многочисленным оптимистическим прогнозам (дескать, побалуются и перестанут), не идет на убыль. С достаточным основанием можно говорить о том, что этот духовный разврат делается естественной для большинства людей средою обитания. Пиетет по отношению к науке, обычный для современности, вовсе этому не препятствует, а, напротив, — способствует: ведь НЛО — это научный факт, маги и ясновидцы в строгих условиях научного эксперимента демонстрируют свои возможности, а уж «барабашки», те и вовсе «объективная, так сказать, реальность, данная нам в ощущениях», да еще в каких острых ощущениях, реальнее некуда! На наших глазах рождается совершенный нонсенс: наука, имеющая предметом изучения чудеса. Это звучит как нонсенс для нас, но это старо, как мир: это не что иное, как магия.

Это слово часто используется теперь, и его воспринимают всего лишь как красивую метафору, но оно с предельной точностью называет подлинным именем то, к чему стремится современность. Магия — это желание быть Богом. Магия — это экспериментальное, научно-практическое освоение области невидимых сверхъестественных сил с тем, чтобы их эффективно по своему усмотрению использовать. Магия возникает как деградация религиозной жизни, когда человек, не теряя понятие о неких сверхъестественных силах, утрачивает память о Том, Кто стоит за этими силами, когда человек пытается быть хозяином этих сил. Магия — это изобретение диавола, ибо имеет своим истоком гордыню, но враг рода человеческого всячески маскирует свое присутствие, теша человека иллюзией полной свободы и власти в этом «мире сверхъестественного», исподволь подчиняя себе душу человека, связывая его с собою, пленяя и погубляя его. Магия — это, безусловно, будущее современного мира, то будущее, в которое устремлен ускоряющийся научно-технический прогресс. Это и есть «начало того конца, которым оканчивается начало» по выражению Козьмы Пруткова: начало конца земной истории, которая, в свою очередь, есть лишь начаток вечности.

И если вспоминать изречения Козьмы Пруткова, то хотелось бы напомнить псевдоученым и различным поклонникам «нетрадиционной» науки, что «многие вещи непонятны нам не потому, что наши понятия слабы, но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий», — наука может фиксировать факты, выходящие за рамки «ее понятий», то есть, внутренней собственной логики этого мира, но изучать их, а тем более, — понять их природу и причины она не в состоянии. Наука, как она сформирована европейским Новым Временем ( — века), не может заниматься исследованием духовной реальности, если же она пытается иметь дело с этой реальностью, то превращается в магию, о которой шла речь выше.

Пристрастие современного человека к чудесам есть, несомненно, следствие духовного одичания и упадка русского народа, следствие хронической (и наследственной уже) духовной «дизориентерии». Многих и в православии привлекают именно чудеса: православие, Церковь и таинства воспринимаются ими как явления магического плана: в одном ряду с экстрасенсами и йогами. Православная жизнь манит их именно перспективой переживания необычайных состояний, явлений, видений, откровений, или, по крайней мере, возможностью, используя средства, предлагаемые православием, поправить свои житейские дела. Слава Богу, если хоть один человек пережив чудо, или услышав о нем, или прочитав книжку из серии «Православные чудеса в веке», придет к вере. Но горе ему, если он не изживет в себе почерпнутых из газет и журналов понятий о духовной жизни, горе ему, если он не услышит призыв Спасителя: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6:33).

Подлинное знание законов духовной реальности с неба не падает и «с заднего крыльца» не добывается (тоже вожделенная мечта россиян, испорченных «блатом»), оно дается через истинную веру и праведную жизнь, оно дается святым людям. И дар чудотворения дается подлинным чудотворцам не так, как экстрасенсам. Экстрасенсам легче — они получают свои способности ни с того, ни с сего: кто-то в результате катаклизма (клиническая смерть, пожар, наводнение, падение с лавки и т.д.), а кто-то прямо с рождения предметы взглядом двигает и будущее видит. Православные же святые всю жизнь в непрестанной молитве и великих подвигах проводят, дары свои, от Бога получаемые, — ясновидения, исцеления, чудотворения — крайне скупо используют, и уж, по крайней мере, не рекламируют их в средствах массовой информации, а, отходя ко Господу и просияв уже телесно, что глаз не терпит света, от них исходящего, сокрушаются: «не знаю, братия, начал ли я покаяние»…

Такой контраст неудивителен: чудодейственные силы Бог не дает тем, кто может их во вред употребить. Автору этих строк, например, дать бы дар чудотворений, — уж я бы таких чудес натворил, что Вам и не снилось… Глядя трезво, нельзя не видеть, что, будучи чудотворцем, я очень быстро погубил бы себя окончательно и бесповоротно, а с собою вместе и еще многих людей. Сверхъестественные дары Господь дает только людям подготовленным, подготовленность же эта заключается в смирении, то есть истинном знании себя: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак. 4:6). Отсюда можно сделать вывод, что подавляющее большинство спонтанно открывающихся экстрасенсорных, целительных и др. способностей имеют, видимо, демонический характер. Поскольку же экстрасенсам попущено от Бога такое искушение, а Бог не попускает человеку быть искушаемым сверх сил (1Кор. 10:13), надо думать, что эти люди, в отличие от меня, например, имеют силы этому искушению противостоять.

Только вот, чтобы противостоять, нужно понимать, что имеешь дело с искушением. Я слышал о таких людях, которые, получив некие «дары» непонятно от кого, скрывают их и остерегаются их использовать, потому что не знают что это и откуда это. Однако, к сожалению, остерегающихся единицы, а остальные, испорченные «научно»-фантастической литературой и обожествлением природы в атеистических учебниках, с легким сердцем кивают на Космос, как на источник своих дарований, и преисполняются гордостью, что именно им выпало необыкновенное счастье попасть в резонанс с какими-то кармическими законами, а то и стать избранником — подумать только — внеземной цивилизации… Грубая толпа всегда падка на балаганы и фокусы, для примитивных людей всегда привлекательней «курсы практической магии» (хотя бы и под вывеской православности), чем борьба со своими грехами, привлекательней сенсации и впечатляющие чудеса, чем молитвенное Богообщение и Боговедение, чем спасение собственной души.

Современное российское общество и представляет такую грубую (несмотря на всеобщее среднее образование) толпу с катастрофически низкими духовными потребностями, — вплоть до того, что Иосиф Кобзон уверенно относит свою деятельность на эстраде к сфере духовности. Группа «На-на», по признанию Барри Алибасова, продолжает великие традиции русской культуры, — недалек, видимо, тот день, когда о своем духовном делании заявят «Маски-шоу»… Культурная элита общества находится, по большей своей части, в состоянии не меньшего духовного одичания, прикрытого интеллектуализмом, эстетством и морализаторством. Радостно примеряют духовные дикари со славой всенародно любимых артистов и музыкантов, всемирно известных ученых-академиков стеклянные бусы язычества и запивают «огненной водой» оккультизма — веселья полные закрома…

«На одре ныне немощствуяй лежу, и несть исцеления плоти моей…»

 

Неисповедим и чуден Промысл Божий о каждом из нас. Велико долготерпение и милосердие Божие, приемлющее нас как блудного сына, как работников одиннадцатого часа. Невыразимо чудо спасение нашего, устрояемое Божественною Кровию Господа нашего. Об этом-то одном необходимом нам и будем молить непрестанно Всемилостивого Бога: «Итак я знаю, Господи, что недостоин я человеколюбия Твоего, но достоин я всякого осуждения и муки. Но, Господи, хочу ли я того, или не хочу, – спаси меня. Ибо если праведника спасешь, – ничего великого, и если чистого помилуешь, – ничего удивительного, они ведь достойны милости Твоея. Но на мне, грешном, дивно устрой милость Твою, о таком вот яви человеколюбие Твое, пусть не победит моя злоба Твоей неизглаголанной благости и милосердия, и так, как Ты хочешь, устрой вокруг меня все дела» (из молитвы преп. Иоанна Дамаскина на сон грядущим, – мое слабое переложение на русский язык).