Раздел 1. ОБЩИЕ НРАВСТВЕННЫЕ ОСНОВЫ
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
СОТРУДНИКА ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ
Глава 1. Основные нравственные понятия
§ 1. Смысл жизни человека
Первый вопрос, который должен встать перед человеком, обратившимся к осмыслению своей жизни, это вопрос о ее конечном смысле. Ведь само слово «осмысление» означает не только раздумья над какими-то вопросами, но и, прежде всего, наделение смыслом. Все дела, которые делает человек, имеют какую-то цель, в них присутствует смысл, эти дела осмысленны. Невыносимой пыткой является для человека любая бессмысленная деятельность. В одном древнегреческом мифе говорится, что боги приговорили царя Сизифа за какие-то прегрешения к мучительному наказанию в мире мертвых: он был осужден вечно вкатывать на вершину горы огромный камень, который каждый раз, едва достигнув вершины, срывался вниз. И Сизиф знал, что ему никогда не удастся закончить свой труд, но он должен был снова и снова катить этот камень на вершину. Этот образ стал символом невыносимой бессмыслицы: она невыносима не потому, что требует больших усилий, а потому, что в этих усилиях нет никакого смысла.
И вот при всем том, что каждое дело в жизни более или менее осмысленно, вопрос о смысле жизни в целом, как правило, ставит человека в тупик. Зачем я делаю каждое конкретное дело в своей жизни, – это я более или менее знаю, а вот зачем вообще жизнь? Зачем я живу?
У большинства людей на этот вопрос настоящего ответа нет. Чаще всего люди стараются вообще об этом не думать, и все, что они на эту тему говорят, является не ответом, а уходом от вопроса.
Я живу, чтобы жить! Эта фраза буквально означает, что никакого смысла просто нет. Есть просто жизнь. Зачем она? – да ни зачем, просто она есть и все! Вопрос «зачем живу?» человек в этом случае пытается объявить глупым: я просто живу и все, – потому что! Живу, потому что родили, потому что кушаю, потому что жить хочется, а зачем все это – даже и спрашивать не надо!
Смысл жизни в продолжении рода! По-другому, но снова о том же самом: жизнь нужна для того, чтобы продолжать жизнь: я живу, чтобы жили мои дети, и чтобы эта жизнь потом снова себя продолжала, продолжала и продолжала… А зачем ее продолжать-то, зачем она нужна? – Нет ответа. И продолжать ее до бесконечности не получится… А если бы даже и получилось бесконечно продолжать, – это не прибавляет смысла.
Смысл в том, чтобы оставить след на земле! Чтобы помнили! Но ведь все наши следы сотрутся, притом очень быстро. И даже если будут помнить некоторое время, если твои следы в мире и в человеческой памяти сохранятся надолго, то все-таки – какой в этом смысл, зачем и кому это нужно? Не все ли равно, – забудут ли тебя очень скоро или будут долго вспоминать?
Смысл в том, чтобы внести свой вклад в прогресс человечества! А есть ли он этот прогресс? Люди развивают технику, но сами-то они при этом, судя по всему, не становятся лучше, и жизнь, несмотря на все достижения цивилизации, не становится счастливее. А даже если и наступит когда-нибудь всеобщее счастье, то – я-то тут причем? Мне-то какой в этом смысл? Сказать, зачем моя жизнь нужна другим людям – близким, далеким, современникам, потомкам, – это легко, но вопрос ведь в том, зачем мне самому моя собственная жизнь?
Смысл в том, чтобы получать от жизни удовольствие! Звучит заманчиво, но это очень опасный ход мысли. Представители одной из древнегреческих школ философии, киренаики, учили, что самое главное и единственное ценное в жизни – это удовольствия, что только ради удовольствий и стоит жить. И вот один из самых радикальных проповедников этих идей по имени Гегесий весьма логично пришёл к проповеди самоубийства. Очевидно, что если единственным оправданием жизни являются удовольствия, то жить вообще не стоит: слишком высокую цену приходится платить за редкие и быстро приедающиеся удовольствия, – расплачиваясь постоянным трудом, страданиями, заботами и тому подобным.
Вот если у жизни есть настоящий смысл, если она зачем-то по-настоящему нужна, если моя собственная жизнь нужна именно мне для чего-то очень важного, – вот тогда и потерпеть неприятности в жизни стоит, и стоит ее продолжать и о ней позаботиться. Если есть «зачем», можно вынести любое «как». Все можно вынести, – было бы ради чего! И тогда можно не просто иногда какие-то удовольствия в жизни иметь, а наполнить всю жизнь настоящим смыслом и человеческим достоинством. Но это уже от самого человека зависит, – как он будет жить.
Нетрудно заметить, что очень часто вопрос о смысле жизни подменяют другими вопросами, например: как жить, что в жизни главное. Эти вопросы тоже важны, но это другие вопросы. И решать их лучше бы тогда, когда уже понимаешь, зачем тебе вообще жизнь, когда сознаешь в жизни смысл. И еще раз повторим: рассуждать, зачем моя жизнь нужна другим, в чем смысл моей жизни для других людей, – это легко. Можно долго говорить, зачем моя жизнь нужна моим родным и близким, друзьям и сослуживцам, и даже вовсе незнакомым людям, и будущим поколениям… Но настоящий вопрос заключается в том, – зачем моя собственная жизнь нужна мне самому, я-то – что с этого имею?
На вопрос о смысле жизни общеобязательного ответа, конечно, нет. Невозможно тут что-нибудь навязать человеку, – как он сам понимает свою жизнь и мир вокруг, и себя в этом мире, – так он и живет. Невозможно даже доказать, что смысл у жизни вообще есть, – можно верить, что он есть или верить, что его нет, – это вопрос свободных убеждений человека.
Если смысла у жизни нет, то тогда и говорить не о чем: его просто нет и разговор закончен. А вот если он есть, тогда возникают вопросы, тогда есть о чем подумать: откуда этот смысл возьмется, на чем он держится, и в чем же, наконец, он заключается?
Первое, что в этом случае нужно сказать: если жизнь заканчивается ничем, то смысла в ней быть не может. Если итогом жизни является «ноль», небытие, то она не может быть «зачем-то». Это означает, что если у жизни есть смысл, то это возможно только при том условии, что смертью человек не кончается. Как писал русский мыслитель начала XX века, «вера в личное бессмертие есть условие и логической, и нравственной допустимости веры в смысл жизни»[1]. Имеется в виду вера в то, что моя личность, мое «я» с сознанием, чувствами, памятью переходит из этой временной жизни в вечную, что эта вот жизнь от рождения до смерти представляет собой только начало, старт моего существования.
Вера – дело свободное, во что человеку верить или не верить, он выбирает сам. Но факт, на который указано только что, состоит в том, что вера в наличие у жизни смысла логически невозможна без веры бессмертие души и вечную жизнь за гранью смерти. Если хочешь говорить о смысле жизни, то придется предполагать такое личное бессмертие, а если отрицаешь веру в него, то и вера в смысл жизни невозможна.
Впрочем, надо кое-что уточнить. Если предполагать какую-нибудь иллюзию бессмертия, то возникает иллюзия смысла жизни, – конечно, только иллюзия, но возникает. Именно такими иллюзиями бессмертия является «продолжение в детях», «жизнь в памяти людей», «бессмертие в делах» и т.п. Это, конечно, красивые слова, но это полный самообман, – ничего ведь этого на самом деле нет! Никто в детях не продолжается. Дети живут свою собственную жизнь, родители в них не живут. И в памяти тоже никто не живет, – это другие люди живут и кого-то помнят, память о человеке – это не его жизнь, а жизнь других людей. И в делах никто не остается, даже если какие-то «дела» остались после человека, его самого в них нет.
Но такие иллюзии бессмертия создают иллюзию смысла: «да, – говорит человек, – вообще-то жизнь кончается ямою с червями, но… все-таки… дети… память… дела… Все-таки, наверное, не совсем зря живем…» Это – именно иллюзия смысла жизни, а чтобы иметь настоящий смысл и его ясно понимать, нужно предполагать настоящее личное бессмертие за гранью смерти.
Далее, – если жизнь имеет смысл, то это возможно только в том случае, если она человеку дана. И не в переносном поэтическом смысле, а реально и буквально дана кем-то и зачем-то. Если же жизнь – просто случайность, возникающая и исчезающая сама собой, то в ней и смысла быть не может. Наличие у жизни смысла возможно только при том условии, что у человека есть некое предназначение, что жизнь ему дана как дар и как задание.
Слово «предназначение», которое только что употреблено, часто звучит в разговорах о смысле жизни, это слово неплохое, но для того, чтобы тему смысла жизни понять по-настоящему, нужно вспомнить другое слово, более точное. Предназначение ведь бывает и у неодушевленных предметов, они тоже могут быть для чего-то предназначены. Но человек – это не бездушный предмет и даже не просто «биологический организм», человек – это мыслящая свободная личность, и потому у человека не просто предназначение есть, у него есть призвание.
Призвание – это, пожалуй, центральное слово в теме смысла жизни, – не последнее, но центральное. Призвание – это ведь не то, что хочется (мало ли чего мне хочется!), или получается (много чего у меня получается!), или обществу нужно (я же личность, а не винтик в механизме!). Нет, призвание – это призыв свыше, обращенный ко мне: Тот, Кто мне жизнь дал, не просто предназначил меня на что-то и меня для чего-то использует, – Он меня к чему-то призывает. Откликнуться или нет на этот призыв – дело мое, но я призван и от реакции на это призвание зависит качество моей жизни.
Свое призвание понять, это призвание принять и быть ему верным, – вот что необходимо, для того чтобы жизнь имела смысл. А в чем же состоит этот смысл? Пока речь здесь шла о том, как он возможен, что нужно, чтобы он был. А в чем он состоит?
Видимо, надо спросить, – а к чему же призван человек? Индивидуальные призвания у людей, конечно, разные, но вообще – человек на белом свете, в этой жизни, – к чему он призван?
Слово, которое является самым точным ответом на этот вопрос, звучит в разговорах часто, но беда в том, что понимают под этим словом люди обычно не то, что оно значит, и, даже произнося его, имеют в виду что-то другое.
Человек призван к самореализации. Само-реализация – это означает, что тебя по-настоящему еще нету, что ты себя еще реализовать должен. Есть исходные данные, материал, а тебе из всего этого нужно себя сделать, – не что-то в жизни сделать, а именно себя. И не что-то свое надо реализовать человеку, – свои планы, мечты, способности, цели, – нет, – именно себя самого реализовать. И никто, кроме тебя, этого сделать не может.
При этом, конечно, человеку много чего в жизни делать надо, но единственно важно во всех этих делах то, что, делая их все, человек как-то делает себя, он что-то с собою делает, самим собою становится.
Жизнь дана человеку для того, чтобы он свободно, сам, своими усилиями сделал себя самого и вошел в жизнь вечную. В этом смысл жизни: себя обрести. Для этого жизнь и нужна: она есть самореализация для вечности. Что ты сам из себя в этой жизни сделаешь, тем ты и будешь в вечности. Не в чьей-то памяти, а в своей собственной вечной жизни.
Таким образом, проблема смысла жизни может быть по-настоящему поставлена и решена только в рамках религиозной философии. Это, конечно, не означает, что у атеистов смысла жизни нет. Это означает только то, что, держась строго в рамках атеистического мировоззрения и его логики, невозможно ничего о смысле жизни сказать. Если атеист говорит о смысле жизни, то он говорит о нем именно теми словами, которые приведены выше: «жизнь человеку дана», «предназначение», «призвание», «самореализация»… То есть он употребляет религиозную терминологию в качестве неких поэтических метафор. Говоря о смысле жизни, атеист упоминает и о неких иллюзиях бессмертия: «человек продолжается в детях», «он остается в памяти других людей и в своих делах»… Эти иллюзии бессмертия создают иллюзию смысла жизни. Или, может быть, вернее будет сказать так: атеист говорит именно о том самом настоящем смысле жизни, который нами раскрыт выше и который он сам тоже чувствует, но вот только для выражения этого смысла атеистические слова никак не подходят. Только религиозное мировоззрение способно наполнить реальным смыслом все эти столь дорогие и необходимые человеку слова: жизнь человеку дана не просто так, у человека есть высокое призвание, он призван к самореализации, и самое главное в нём самом и в его жизни – это то, над чем смерть не властна, и сама жизнь смертью вовсе не кончается, – а значит все не зря!
Самое же главное призвание человека и самая главная его самореализация заключается в том, чтобы человеком по-настоящему стать, чтобы научиться жить по-человечески. Это звучит странно, ведь каждый из нас, конечно, уже человек. И все мы, конечно, люди живые и настоящие, а не какие-нибудь роботы или литературные герои. Но дело в том, что перед каждым человеком всегда еще и задача стоит: надо оставаться человеком, не терять человеческого достоинства, человечность в себе взращивать, поработать над собой и стать настоящим человеком.
Жизнь – это шанс стать настоящим человеком. Можно этим шансом воспользоваться, а можно его и потерять. В жизни ведь бывает не только самосозидание, но и саморазрушение. Жизнь – это еще и риск не стать тем, кем ты должен бы быть, риск не оправдать свое призвание.
Что это значит, – быть настоящим человеком? Что мы имеем в виду, говоря о ком-то: «Он замечательный человек. Он – Человек с большой буквы?» Не просто «слесарь замечательный» или «математик талантливый», не просто «настоящий профессионал» или даже «умный» или «храбрый» или «приятный» человек, а – именно Настоящий Человек?
В этих словах, конечно, заключен нравственный смысл. Говоря о «настоящем человеке», мы подразумеваем высоту его нравственных качеств, его внутреннюю цельность, добротность. И не просто «добрый от природы характер» имеется в виду, а именно высокое нравственное достоинство человеческой личности, – то, каким человек должен быть. Чем же обеспечивается такое высокое человеческое достоинство? – Об этом и пойдет речь в следующих параграфах и главах.
[1] Введенский А. Условия допустимости веры в смысл жизни // Смысл жизни: Антология / сост., общ. ред., предисл. и прим. Н.К. Гаврюшина. М.: Прогресс-Культура, 1994. С. 105.